~ ПРЕССА ~ |
|
Глядя на гламурную красотку Турубару, с трудом верится в то, что Леля уже послужила в израильской армии, провела не одну ночь в жилищах берберов в Тунисе и отсидела срок в женской колонии… Из-за того, что каждый день с телеведущей что-то да приключается, друзья прозвали ее Санта-Турубарбарой. Жизнь Лели и впрямь похожа на сериал… |
– А откуда у вас такая фамилия – Турубара?– Турубара – обычная украинская фамилия. Турубара, Таратута – такие фамилии, насколько я знаю, носили запорожские казаки. Но на самом деле во мне понамешано всего: есть украинские, польские корни. Ходит легенда о том, что моя прапрапрапрабабушка была персиянкой… – Многим зрителям запомнился выпуск «Проверено на себе» об израильской армии. Как же приняли вас, русскую журналистку, в ее ряды? – Тяжело! Там же все нельзя! С нами там произошел смешной случай. Нашего редактора Катю спросили, кто из нас кто. А она запамятовала, как переводится «ведущая», и представила меня как show girl. Конечно, у представителей «Моссада» сложилось ощущение, что я ездила в израильскую армию танцевать стриптиз! Еле отстояла свое честное имя! – Леля, а как служится там девушкам? – Косметика в израильской армии – нонсенс. Девушки-военнослужащие не могут ни подкрасить губы, ни распустить волосы. Запрещено уставом. – А вы соблюдали устав? – Конечно, и страдала из-за этого. Хотя в тумбочках у некоторых я видела и помаду, и духи. Девушки есть девушки! – Интересно, а нарушителей как-то наказывают? – Думаю, да. Кстати, мне там было запрещено надевать военную форму! Если не служишь в армии, не имеешь права ее носить. Так что я надевала свой камуфляж, привезенный из России. И свои же армейские ботинки. Страшно неудобные! Во время первого же марш-броска они мне натерли ногу! Так что я достала свои любимые шлепанцы с «плейбойскими» зайчиками, купленные в Лос-Анджелесе, и бежала в них. Удобно, красиво, весело! Девушки-военнослужащие не имеют права выпускать из рук оружие. Даже моются с ним! Для женщин служба в армии не так обязательна, как для мужчин. Женщины могут откосить, если выйдут замуж. Но никто этого не делает, потому что они сами хотят служить. Для них служба в армии — гордость. Если ты не прошел через это, ты не сможешь занять какой-либо пост в стране, не получится и с бизнесом. Через год службы девушки-солдаты имеют право уходить домой на выходные, могут общаться с молодыми людьми. Им разрешено иметь мобильные телефоны, и они часто созваниваются с родственниками: «Мамочка, таки я сегодня кушала хорошо!» (Изображает характерный акцент.) В Израиле любят, мягко выражаясь, плотно покушать. Даже во время лекций по техническому устройству зенитных и ракетных установок девочкам устраивают «шоколадный» перерыв: можно поесть бутербродов с арахисовым маслом и поболтать!.. Тут наш разговор прерывает Лелин мобильник. «Солнце мое, я же сказала тебе, что не выйду за тебя замуж, если не сделаешь мне предложение как положено!» – говорит телеведущая. И после короткого разговора нажимает «отбой». – Так, с этого места, если можно, поподробнее! – Да это мой бойфренд. Я ему объяснила, что предложение нужно делать как надо. А «как надо» – это в ресторане, когда тебе дарят кольцо с бриллиантом в три карата! – Как удается совмещать такую экстремальную работу и личную жизнь? – Прекрасно! Я сижу с «личной жизнью» целыми днями. Когда уезжаю в командировки, «личная жизнь» начинает дико тосковать. Когда возвращаюсь, «личная жизнь» уже натосковалась и жаждет продолжения банкета. Идеально! Единственное, чего я боюсь, так это приметы, согласно которой если у тебя есть работа – нет личной жизни, и наоборот. – Но если не верить в приметы, они и не сбудутся! А чем, кстати, занимается ваша «личная жизнь»? – Ой, да всем! Я буквально уговорила его работать. Он все удивлялся: «Зачем тебе муж, которого все время не будет дома?» Тоже правильно. Но и работать правильно. А много работать – это по-мужски. Так что сейчас рядом со мной настоящий мужчина! – Знаете, Леля, по-моему, вы не хотите замуж… – Честно говоря, не хочу. Хотя понимаю, что в силу возраста и биологии надо выходить замуж и рожать ребенка. С другой стороны, если раньше люди женились только для того, чтобы законно заниматься сексом, то сейчас, слава богу, это не так. Поэтому я не вижу необходимости бежать в загс. Мне неинтересен сам процесс свадьбы. А просто поставить печать в паспорте – зачем? Это надо делать только для ребенка… – А он пока в ваши планы не входит? – Детей пока не хочу. Я люблю детей… Но чужих и в возрасте где-то двух лет. Они такие милые! Извиняются за беспокойство перед кошкой и рассуждают о жизни почти афоризмами. А самое главное, их в любую минуту могут унести родители. И никакой ответственности. Наверное, я какая-то неправильная. – Вернемся, пожалуй, к «проверкам на себе»: ночевки с берберами, отсидка в женской колонии… Как вы вообще переносите такие жуткие условия? – Ужасно. Я так люблю комфорт! И если мы останавливаемся в гостиницах, я иногда сама доплачиваю, чтобы вместо обычного номера дали полулюкс. В Усть-Лабинске в женской колонии была жуткая духота, и мы попросили, чтобы нам купили вентиляторы. Когда их поставили, оказалось, что у меня единственной вентилятор не работает! А вот у берберов в Тунисе как раз были самые лучшие условия: роскошный отель, ванная, душ в виде телефонной трубки, фрукты, морепродукты в номер. Тунис в смысле комфорта был лучшей моей командировкой! – Леля, а кто несет ответственность за вас во время экспериментов? – Я думала, что ничего такого в моем контракте не прописано. Но когда села за штурвал самолета, то поинтересовалась у продюсера, что будет, если я упаду. Он меня «успокоил»: «Ничего страшного! Ты застрахована!» В общем, моя смерть дорого обойдется родной телекомпании. На самом деле я мало чего в этой жизни боюсь, особенно если при этом работаю на камеру. У меня обычно открывается второе дыхание, и я могу сделать все что угодно. – Вы снимались для «Плейбоя», что тоже своего рода экстремальный поступок. А на это что вас сподвигло? – Это было очень хорошим пиаром. Но я предупредила сразу, что буду сниматься в белье. Хотя за топлесс мне предлагали очень хорошие деньги, не говоря уже о ню. Обнаженка, я считаю, вредит и карьере, и личной жизни. Отношение к тебе мужчин (а, к сожалению или к счастью, миром пока правят они) становится однозначным – как к девушке легкого поведения. Так было всегда и везде. Мэрилин Монро тщетно пыталась уйти от имиджа секс-символа. Но тем не менее отношение к ней было, по крайней мере при жизни, как к продажной женщине. Есть такие вещи, как доброе имя и репутация. Их очень легко потерять, а вернуть почти невозможно. – А какой самый экстремальный поступок у вас еще впереди? – Выйти замуж и родить! Я сказала своему напарнику по программе, Егору: «Вроде как мне пора уже ребенка заводить, а что делать, когда тут чуть ли не каждый день прыгаешь с парашютом и без?» На что он ответил: «Рожай! Пусть зрители понаблюдают, как животик растет. Прямо в эфире!» |
12.09.2007 г. |
<<<Назад в Прессу<<< |
